Сиваков: «Предложение от Днепра было намного лучше по финансам, но выбрал Кальяри: мечтал о топ-чемпионате»
Журналист Football.ua встретился с центральным защитником Зари Михаилом Сиваковым, чтоб послушать истории о необычной карьере белорусского легионера.
Сиваков шумел с БАТЭ в Лиге чемпионов, пытался закрепиться в итальянской Серии А, выступал в составе польского гранда и поехал вслед за Григорчуком в Габалу после периода в Черноморце. На расстоянии взгляда – большой рассказ о том, как сменить шесть стран и не потерять энтузиазм.
***
– Каким образом вы оказались в Заре прошлым летом?
– Позвонил агент, сказал, что есть вариант поехать в эту команду. Знал, что из себя представляет Заря по играм за Черноморец, смотрел матчи против Фейеноорда. В общем, согласился и долго не думал.
– Вы уходили из финансово стабильного клуба Габала, от знакомого тренера в Зарю, которая временно живет не в своем городе и имеет задержки по зарплате. Не поверю, что это не могло не смущать.
– Время покажет. Деньги деньгами, но это не самое главное. В финансовом плане в Габале действительно все стабильно, но есть другие моменты, которые были тяжелыми для меня. Когда я переходил в Зарю, деньги не стояли на первом месте.
– Главная трудность, с которой вы столкнулись в Габале?
– Отсутствии семьи рядом. Сама Габала – городок небольшой, до Баку пару часов езды. Говорю не в том плане, что мне нужны какие-то развлечения-приключения – нет, а в плане того, что кроме поля и гостиницы – вокруг, по сути, пустота. Разве что горы можно посмотреть – там действительно красиво. Но ведь в горы тоже каждый день ходить не будешь. Трудно в психологическом плане.
И еще в Габале первое время мы не могли воплотить на поле то, что просил Григорчук. Экс-игроки Черноморца были знакомы с его требованиями, другие – нет. На то, чтоб сыграться, ушло время.
– Вам не предлагали остаться в Габале?
– Закончился контракт и сразу пришло предложение от Зари – вот и все.
– Внутри Габалы к бывшим игрокам Черноморца относились без ревности: мол, вы – протеже главного тренера?
– Я не заметил. Может, где-то между собой у них и было что-то такое на уме. Но в личных отношениях я этого не замечал. Правда, в прессе такое мнение проскакивало постоянно. Там даже по сегодняшней день, когда Григорчук вывел Габалу в группу Лиги Европы, пишут, что он тянет своих футболистов.
– Вы говорили, что не перевозили в Азербайджан семью и испытывали дискомфорт: почему вы тогда не сделали этого?
– Во-первых, краткосрочный контракт. Во-вторых, в Габале реально некуда перевозить семью, вот некуда – и все.
– Трудно представить себе это.
– В Габале есть отель – там живет вся команда. Найти квартиру в городе – нереально. Семью из игроков никто не перевозил. Ко мне семья только наездами приезжала.
– Зимой 11 футболистов Зари выгнали из клуба за причастность к игрокам на контору. Как это воспринималось в первой команде?
– Это все очень противно. Я никогда не пересекался с игроками дубля, но все равно был в шоке: молодые парни должны думать о другом. Тем более, есть возможность своей игрой заработать себе на хороший контракт.
– Вы ставками на чужие команды не увлекаетесь?
– Нет, абсолютно спокоен. Даже не вникал никогда. Если в коэффициентах еще могу разобраться, то, что такое «тотал больше» или «тотал меньше» – даже не знаю.
***
– Известно, что в 20 лет у вас был четкий выбор: либо Кальяри, либо Днепр. Почему поехали в Италию?
– Да, было такое. У меня как раз с БАТЭ был крутой сезон в Лиге чемпионов: с Реалом достойно сыграли, с Ювентусом – дважды вничью. Тогда, наверное, Кальяри меня и взял на карандаш.
Касательно выбора: от Днепра было отличное финансовое предложение…
– Больше, чем Кальяри?
– Да, конкретно больше. Но я мечтал поехать в топ-чемпионат. Белорус в Серии А – это вообще что-то необычное и редкое.
– Днепр был настойчив?
– Всем занимался мой агент. На меня сильно никто не давил. В БАТЭ сказали, что я могу сам решать, куда хочу переехать. И я не жалею, что выбрал Кальяри.
– Почему не жалеете? В привычной языковой и бытовой среде вы могли бы стать основным игроком Днепра.
– Иногда лучше попробовать – и знать, что ты использовал свой шанс, чем не попробовать – и потом всю жизнь локти кусать. Я попробовал и не жалею. Я увидел, что такое футбол на самом высоком уровне, поработал с топовыми тренерами: Аллегри, Донадони. Я считаю, что это неоценимым опыт.
– Что удивило 20-летнего парня из Борисова в Италии больше всего?
– Отсутствие мелочей. Я только приехал, по-итальянски не говорил, только по-английски немного. Прихожу на первый обед, мне дали блюдо, которое мне понравилось. Спрашиваю, как оно называется: «Прошутто», – говорят. Я запомнил и потом каждый день на обед и ужин везде заказывал себе прошутто. Проходит неделя, сдаю кровь. После анализа подходит доктор и говорит: «Сива, ноу прошутто».
В общем, у меня соль подскочила, пошли какие-то изменения. Так я понял, что тут все контролируют и за всем следят.
– Переводчика Кальяри не предоставлял?
– Они могли это сделать легко, но не сделали: думаю, намеренно. Первое время был предоставлен человек, который мне все объяснил и рассказал. Потом мне было сказано: «Парень, мы тебя ввели в курс дела, а теперь уже сам разбирайся, учи язык».
И это правильно. Будь рядом со мной человек, который бы все объяснял, то ходить три раза в неделю на итальянский я бы не стал.
– Главная причина, по которой вы не стали основным игроком Кальяри?
– Когда приехал, был вагон уверенности. Думал, сразу начнут ставить в состав. Почти быстро понял, что итальянский футбол – это совсем другая история. Нужно говорить на итальянском, разбираться в тактических моментах, подсказывать партнерам и понимать их подсказ. Аллегри постоянно контактировал со мной, был доволен, как я прогрессирую, как веду себя в коллективе.
И потом, возникла проблема паспорта. Я выучил язык, провел очень хорошие полгода в аренде в Пьяченце – это Серия Б. После этого получил травму, она выбила меня из колеи. Когда оставался год контракта, меня вызвал президент и объяснил, что на место игрока без паспорта ЕС приезжает бразилец Тиаго Рибейро, за которого заплатят пять миллионов. Президент сказал, что я могу остаться, получать зарплату в срок, но играть не смогу.
– Единственной причины, получается, нет?
– Адаптация, уровень конкурентов. На моей позиции выступал Даниэле Конти, который провел до того десять лет в команде: легенда, капитан. Понятно, что его место в составе не обсуждалось.
– Если бы вы вернулись в то время, когда только начинали карьеру в Италии: чтобы изменили?
– Работал бы в три раза больше. После игр в Лиге чемпионов за БАТЭ я думал, что в Кальяри все пойдет по накатанной – ошибался.
– Тактики в Италии было даже больше, чем в Черноморце?
– Больше. У Григорчука в основном теория, а в Италии очень много тактики на поле. Буквально каждую неделю мы ходили пешком по полю, разучивали одни и те же комбинации, перестроения. А вот разборов игр, видео было немного.
– Результативность такого подхода чувствовалась?
– Да. В любой ситуации, где бы ни находился мяч, я знал, куда мне перемещаться: куда опуститься, какую точку на поле занять. Нужно на автомате чувствовать перемещения партнеров: кто-то поднялся вверх – значит, я должен опуститься.
– Хотя бы один шанс вам предоставили в официальных матчах?
– Да, было несколько неплохих игр на Кубок Италии. Мне тогда казалось, что я воспользовался шансом, неплохо смотрелся. Но авторитет моих конкурентов не обсуждался – и на следующую игру я оставался в запасе.
***
– О работе с Аллегри у вас до меня спрашивали множество раз, но из ваших ответов я так и не понял одного: есть ли у вас что-то вроде обиды на него за то, что взял в команду, но не предоставил полноценного шанса?
– Обиды никакой нет. С Аллегри у меня были прекрасные отношения. Когда я возвратился из аренды, Аллегри уже ушел в Милан.
– Аллегри говорил, что татуировки и необычные прически у молодых игроков его слегка напрягают. К вам он не придирался по этому поводу?
– Нет, не помню такого. Ко мне точно вряд ли – я не забит татуировками, как тот же Наинголлан. Когда видишь его в раздевалке – там ни одного живого места нет. Но вообще у Аллегри такого не замечал. Европейцы наоборот более раскрепощенные, все хотят стильно и хорошо выглядеть, волосы нагеливают.
– Вы не меняли гардероб, приехав в Италии?
– Та вроде со вкусом у меня и в Беларуси все нормально было (улыбается). Но я слышал такую шутку, которая примерно звучит так: парень приезжает в чемпионат Италии, выглядит так себе, без вкуса и ему говорят: «Тебя в этой стране даже в раздевалку не пустят в таком виде».
– Ваши бывшие партнеры по Кальяри – Матри, Наинголлан – впоследствии заиграли в топ-клубах. Кто больше всего впечатлял в тренировочном процессе?
– Матри удивлял тем, что на тренировках вообще ничем не выделялся: такой обычный нападающий, ничего особенного. А в каждой игре выходит – и забивает. Понятно, почему его Аллегри потом таскал всюду за собой: и в Милан, и в Ювентус.
Что касается Наинголлана – это собака, которая бегает и кусает всех в центре поля. Очень классный футболист. Он даже на тренировках выгрызал любой мяч. С ним, кстати, до сих пор общаюсь. В отпуске летал на игру Рома – БАТЭ, подъехал к нему в гостиницу, пообщались.
– Вы плотно дружили в Кальяри?
– Да, оба молодых были, несемейных. Очень много времени вместе проводили. Потом в Бельгии постоянно виделись, когда я там играл: он туда приезжал на выходные.
– Раджа – единственный бывший партнер по Кальяри, с кем вы общаетесь до сих пор?
– В общем-то, да. Раньше с Маркетти из Лацио поддерживали связь, но сейчас как-то перестали: у него своя жизнь, у меня – своя. Переписываемся разве что иногда.
– Молодые итальянские футболисты отдыхают так же, как и украинские, белорусские?
– Думаю, все зависит от человека, а не от страны. Если у тебя есть голова на плечах, если ты знаешь, чего ты хочешь, то проблем не будет.
– В курортной Сардинии было сложно соблюдать дисциплину?
– Да у нас такой график был, что не до курортов вообще. Особенно в предсезонный период – никакой раскачки. Приехал – медосмотр сначала, на следующий день подъем в семь утра, тестирование, а потом такая беговая работа, что просто валишься с ног.
– Сильно отличается от зимних сборов в Белоруссии или Украине?
– Короче и тяжелей. У нас это все растянутей, а там – сжато, интенсивно.
– Ваш самый крутой день в Италии?
– Я в составе молодежной сборной Белоруссии играл против Италии, а за них тогда выступал Ариаудо, игрок Кальяри на тот момент. Это были стыковые матчи, и первую игру мы проиграли в гостях 0:2 – при чем несправедливо, ничем не уступали им.
Еще до жеребьевки Ариаудо начал посмеиваться, подтравливать: мол, мне вас жалко, что вы на нас попали. Пик был после вот того проигрыша 0:2. Потом в Минске мы забиваем два быстрых мяча, в овертайме – третий и выходим дальше.
– Что Ариаудо?
– Чудак после игры даже руку мне не пожал (смеется). Через день на тренировку Кальяри я пришел в той майке сборной Беларуси. Итальянцы оценили: были рады за меня и поддевали Ариаудо за этот проигрыш. Вот этот день был самым запоминающим.
– В Кальяри было легко ощутить себя звездой топ-уровня?
– Да. Кальяри – город средний, полмиллиона жителей, один футбольный клуб. Стоит пойти в кафе – сразу люди узнают: фото, автографы. Нигде больше такого не испытывал. В Кракове разве что – мы с Вислой стали чемпионами, как раз Евро-2012 приближался – тогда возник очень большой ажиотаж вокруг футбола.
Я там такое количество автографов раздал! Мы перед тренировкой регулярно по часу встречались с болельщиками. Пока все карточки не подпишешь – штук 300, наверное, никуда не уйдешь.
***
– В Бельгии вы подписали контракт на четыре года, но не задержались даже на год. Почему?
– Наверное, в какой-то момент почувствовал, что соскучился по дому. Меня позвали в БАТЭ, предложили борьбу за групповой этап Лиги чемпионов. Мне хотелось еще раз ощутить эти эмоции.
– Вы играли в шести разных странах: где была самая необычная внутриклубная традиция?
– В Кальяри за обедом и ужином все вместе сидели за столом, и никто не вставал до тех пор, пока последний игрок не доест. И когда принимали в команду, тоже было принято спеть песню: стандартная, в общем-то, тема. Тогда как раз Новый год приближался, и я спел «В лесу родилась ёлочка». Итальянцев некоторых потом эта песня несколько дней не отпускала: ходили, напевали.
– Вы работали с такими тренерами, как Гончаренко, Аллегри, Григорчук, Вернидуб. Мне кажется, футболист с таким опытом должен по умолчанию иметь хорошие шансы стать классным тренером.
– Могу сказать, что я за Аллегри даже конспектировал: всю предсезонную подготовку.
– В 20 лет?!
– Да-да. Мне самому было интересно, никто не заставлял. Лежит этот конспект дома, в Минске. Записывал все упражнения, их очередность, другие детали. Потом этот конспект Гончаренко брал у меня, изучал.
– Вы регулярно меняете команды, а скоро лето: планируете оставаться в Заре?
– Дело в том, что переходы часто случались не по моей воле: просто так складывались обстоятельства. Например, в Черноморце: у меня не было выхода другого. Сейчас ничего не хочу загадывать. Я хорошо чувствую себя в Заре, ощущаю, что могу дать этой команде больше.
