zarya.lg.ua

 

Пришлось столкнуться с самыми разными трудностями и даже испытать разочарование. Но, набив шишки в попытке вкусить легионерского хлеба, он вернулся туда, где его ждали — в «Зарю».  

 

— Что испытывает футболист, после долгих странствий возвратясь на родину, да еще и в родную команду? — первым делом интересуюсь у Будковского.

— Только положительные эмоции! Да разве может быть по-другому: ведь я вернулся в коллектив, в котором многих знаю — как в тренерском штабе, так и среди футболистов.

 

Благодаря совместной работе с ними я кем-то стал, чего-то добился. Ощущение, будто возвратился в семью. Будто не на два с половиной года расставались, а лишь на время отпуска. 

 

 

— Если говорить об атмосфере в коллективе, то она по-прежнему приятная, дружеская. По части же кадров незначительные изменения есть. Александр Грицай, с которым мы вместе играли, сейчас работает тренером. То же касается Григория Ярмаша, недавно сменившего профессию.

 

— Старожилы, как и пришедшие за время моего отсутствия футболисты, приняли очень хорошо. Что не может не радовать. (Смеется).

 

— Разумеется. Это обычная практика. Они теперь тренеры, я их подопечный. Все в соответствии с субординацией. Приятно работать под их руководством. Видно, что они постепенно приобретают опыт.

 

— Мое положение в прежнем клубе — «Сошо». Там я долгое время не играл, и голов по понятной причине не было. Вот и захотелось вернуться на родину — так сказать, чтобы «реанимироваться». Поговорил с агентом, началось общение с Юрием Николаевичем и Сергеем Васильевичем (тренером «Зари» Вернидубом и гендиректором Рафаиловым. — Прим.В.К.). Я был очень заинтересован в переходе в «Зарю», и к счастью, все срослось.

 

— Для меня «Заря» стала вторым домом. Привычная атмосфера, почти все — свои ребята. Совсем не так, как когда ты идешь в другую команду, а там абсолютно все новое и незнакомое. Уходит время на адаптацию и поиск общего языка. А требования «Зари» мне хорошо знакомы.

 

 

— Разговор был в шутливой форме: мол, как съездил на экскурсию по Европе? Я и отшутился в таком же ключе. А если серьезно, то приняли меня в клубе хорошо. Снова повторюсь: атмосфера в команде замечательная. Дай Бог, чтобы она была всегда такой. 

 

— Тогда я принял для себя такое решение — что уж теперь жалеть? Время прошло, это пройденный этап. Думал ли об этом? Мысли были разные. Зато теперь мне есть к чему стремиться.

 

— Все решалось с агентом. Он мне говорил: на данный момент есть такой-то вариант. Я брал время на раздумье, после чего говорил о своей готовности. Сейчас понимаю, что в чем-то мои решения были поспешными.

 

Во-первых, существовали проблемы с адаптацией, во-вторых, никакой помощи после моего трудоустройства ждать не приходилось. А ведь в чужой стране и новом клубе у легионера возникает много разных нюансов.

 

К счастью, все уже позади. Хотелось бы поскорее перевернуть те страницы и начать в «Заре» все с чистого листа. Стремясь повторить то, что было в период моего былого выступления в этом клубе.

 

— Когда у тебя семья, а каждые полгода в карьере происходят перемены, связанные с переездами, это, конечно же, тяжело. Хотелось стабильности — чтобы осесть на одном месте года на два, и не испытывать проблем с игровой практикой.

 

Но, увы, все складывалось иначе: то в одном клубе полгода проведешь, то в другом… К тому же в них все постоянно менялось: приходили новые тренеры, у каждого было свое видение футбола. Они приводили своих игроков, а тебе говорили: «Продолжай работать, мы дадим тебе шанс».

 

Но шанса в итоге ты не получаешь. А какой смысл находиться в клубе, где не играешь?

 

 

— Конечно. Когда был в «Кортрейке», поначалу команду возглавлял тренер из Греции. При нем все нормально начиналось, я играл. Но потом его поменяли. Новый наставник сразу заявил «Буду ставить в состав тех, с кем работал, или бельгийцев». Ну, а мне сказал: ты должен радоваться, что сидишь на скамейке, а не на трибуне. А мне-то что, я ведь на поле все равно не выхожу.

 

В «Сошо» тренером был испанец. В первом матче за этот клуб я отыграл нормально, но вскоре в аренду из Испании приехал легионер — он, правда, не испанец. Кстати, из того же клуба, откуда пришел весь штаб. Новичка вместо меня сразу начали ставить в состав. И какую бы игру он ни показывал, именно он выходил на поле.

 

Естественно, меня это равнодушным не оставляло. Я неоднократно подходил к тренеру, разговаривал на эту тему. Он говорил: все хорошо, твоя работа мне нравится. А когда я спрашивал, есть ли ко мне замечания, тренер отвечал: «Придет твое время, дам шанс». Но шанса в полном понимании этого слова я так и не получил — выходил в самом конце матча минут на пять-десять.

 

Разумеется, за столь короткий отрезок времени попросту не успевал что-либо показать. Затем на смену испанцу пришел французский тренер, который также говорил, что все хорошо. Но на поле меня не выпускал совсем.

 

— Бельгия — страна небольшая. Самый дальний выезд занимал всего три часа на автобусе. Всегда пользовались только этим транспортом. На гостевые матчи выезжали в день игры, и лишь однажды было решено выехать на сутки раньше — соперник нас ждал Эйпена, а это на границе с Германией. Чуть дальше по расстоянию.

 

Другое дело — Франция. В чемпионате этой страны есть клубы, дислоцирующиеся на острове. Туда нужно только летать. В Париж, к примеру, отправлялись за день до матча на скоростном поезде. В отличие от автобуса, на котором такое расстояние преодолевается за шесть-семь часов, в столицу добирались всего за полтора часа. 

 

 

— Когда выступал в Бельгии, стало немного полегче с приходом Жени Макаренко. Он еще в Киеве занимался изучением английского, что впоследствии пригодилось. Кстати, этим языком в бельгийских городах владеют почти все. Хотя официальные — фламандский, французский и немецкий.

 

Во Франции же по-английски не разговаривает никто. Французы его даже не учат в школе. Если кто-то «инглиш» и знает, то общается весьма неохотно. В обеих странах мой английский немного подтянулся, и общаться было проще. Хотя в рабочем процессе и без английского обходился, выучив наиболее используемые футбольные термины — «вправо», «влево», «вперед», «назад».

 

Стоит отдать должное одноклубникам, которые также развивались, пытаясь разговаривать на английском. Кстати, и по-русски они тоже понемногу стали говорить, но только плохие слова. (Улыбается).

 

— Когда в игре или на тренировке не забивал, такие словечки невольно вырывались. Вот они и запоминали. Переняли немало слов в «Сошо» и от Адольфа Тейку, который владеет русским — он играл в Украине за запорожский «Металлург» и «Черноморец», выступал и за российские клубы.

 

Когда я в сердцах произносил какое-то слово, партнеры по французскому клубу повторяли его без труда — видимо, раньше они его уже слышали. (Улыбается).

 

— В «Кортрейке» игроку предоставляется возможность выбрать одну из квартир, которая у клуба на балансе. Если какая-то понравилась, то она обставлялась необходимой мебелью. Ее, к слову, предоставляла одна из мебельных фирм, являющихся спонсором клуба.

 

В «Сошо» такого нет. Для выбора квартиры мне выделяли риэлтора. Но при такой помощи — уж лучше без нее. Приходилось заниматься всем самому.

 

Через онлайн-переводчик писал людям, владевшим правами на понравившуюся квартиру, получал ответы. В итоге через два или два с половиной месяца все же сумел найти жилье. Это был дом. С его хозяином договорились, что он будет сдавать его не посуточно, а помесячно. 

 

 

— В основном да. Правда, с визами были некоторые проблемы. В год по категории D членам семьи можно было находиться в стране только три месяца. Время искусственно приходилось растягивать. В общем, сложностей хватало.

 

— «Сошо» — клуб первого дивизиона. Его отличал силовой футбол без каких-либо комбинаций. Комбинировать стали после прихода испанского тренера, пытавшегося привить стиль игры «Барселоны». Но там игра строилась просто, ведь в «Сошо» преимущественно играют французы, являющиеся обладателями двух паспортов.

 

Все они ребята крепкие, играющие за счет длинных передач, подборов. Не сказал бы, что все строится через пас. А если пропускаешь мяч, то команда «закрывается» и становится уже тяжело.

— «Желтые жилеты». Было это в каждом городе. Люди разных возрастов выходили на дороги и перекрывали их. Когда бензин повысился с 1,40 евро до двух, сразу началось протестное движение, добившееся снижения стоимости.

 

К гласу народа во Франции прислушиваются, там умеют бороться за свои права. Хотя у французов менталитет своеобразный. Они ленивые, никуда не спешат, живут размеренной жизнью. Но вот общности в выбранной цели у них не отнять.

 

— Там, где я жил, а это восточная часть Франции, граничащая со Швейцарией, специфики не заметил. Скажем, лягушачьих лапок в Сошо вообще не было. В ресторанах в основном подавали традиционные блюда. Можно было заказать салат «Цезарь» или пасту.     

 

— Когда были с женой в Париже. По вкусу они напоминают мясо молодой курицы. 

 

 

— Во-первых, понял, что за границу нужно ехать не на правах арендованного игрока. На своих футболистов с контрактами в каждом из клубов рассчитывают куда больше. Хотя бы потому, что их можно потом продать. А к арендованным отношение совсем другое: в каком-то матче можно не поставить или вообще не вписать в заявку.

 

Во-вторых, чтобы рассчитывать на благосклонное к тебе отношение, нужно быть сильнее любого иностранного футболиста в зарубежном клубе. Если уровень мастерства одинаков или чуть слабее — шансов играть нет никаких!

 

— Контракт подписан на два с половиной года. Соглашение действует на полноценной основе — права на меня со стороны «Шахтера» полностью перешли к «Заре». Рад, что так произошло. Давно хотел, чтобы в моей карьере случились перемены. Надеюсь, они будут к лучшему.